Встреча в Багдаде [= Багдадская встреча] [= Багдадские встречи] - Агата Кристи

— Ради бога, Виктория, не надо говорить так, словно вам все это доставляет удовольствие! И не стоит драматизировать. Не вижу, чем вы кому то можете мешать. Вы ведь, строго говоря, абсолютно ничего не знаете… И все же, умоляю вас, не делайте никаких глупостей!

— Это и к вам относится! Вы ведь теперь тоже оказались втянутыми во все это! По моей вине…

Эдвард пожал плечами.

— Что ж, все-таки какое-то развлечение…

Глава шестнадцатая

— Ну, — спросил Дейкин, — нашли вы своего возлюбленного?

Виктория кивнула в ответ.

— А по нашему делу обнаружить что-нибудь удалось?

— Нет.

Сказано это было с таким огорчением, что Дейкин улыбнулся.

— Не стоит так переживать! Не забывайте, что в нашей игре выигрыши выпадают очень и очень нечасто. Вам, чем черт не шутит, могло повезти, но я на это не рассчитывал.

— Продолжать мне начатое?

— А вы хотите этого?

— Конечно. Эдвард считает, что сможет устроить меня на работу в «Оливковую ветвь». Прислушиваясь и присматриваясь ко всему, что там происходит, я, может быть, смогу узнать что-нибудь. Об Анне Шееле, например… Дело в том, что там знают о ней…

— Вот это уже интересно! Как вы это обнаружили? Виктория рассказала о случайно услышанном Эдуардом разговоре.

— Чрезвычайно любопытно! — заметил Дейкин.

— Но кто же эта Анна Шееле? Знаете вы о ней что-нибудь или для вас это только имя?

— Анна Шееле, — секретарша и правая рука американского финансиста, стоящего во главе крупного международного банка. Десять дней назад она прилетела из Нью-Йорка в Лондон… и исчезла.

— Исчезла? Значит ли это, что ее нет в живых? — Если даже и так, то труп ее обнаружен не был.

— Но ее нет в живых?

— Вполне возможно.

— Она должна была прибыть в Багдад?

— Не знаю. Судя по тому обрывку разговора, о котором вы мне рассказали, собиралась, видимо… Впрочем, прошедшее время я поставил, пожалуй, зря. Пока что никаких оснований считать ее мертвой у нас нет…

— Может быть, в «Оливковой ветви» мне удастся что-то выяснить.

— Может быть… Только прошу вас, Виктория, будьте осторожны, предельно осторожны! Мы имеем дело с людьми, которые не отступятся ни перед чем… а мне вовсе не хотелось бы, чтобы однажды из Тигра выловили ваш труп!

— Как труп сэра Руперта… — Отогнав неприятное видение, заставившее ее вздрогнуть, Виктория добавила:

— Между прочим, в то утро, когда я увидела сэра Руперта в отеле, что то в нем меня поразило… Хотела бы я знать, что именно!

— Поразило… чем же?

— Как раз этот вопрос и я себе задаю!.. Может быть, вспомню когда нибудь. Скорее всего, какая-нибудь мелочь, не имеющая никакого значения!

— Любая мелочь может иметь значение.

— Эдвард считает, что, если он сумеет устроить меня в «Оливковую ветвь», мне лучше будет перебраться из «Тио» в какой-нибудь пансионат из тех, в которых живут все работающие там девушки.

— Разумная мысль. У вашего Эдварда есть, я вижу, голова на плечах.

— Вы хотели бы встретиться с ним? Дейкин покачал головой.

— Ни в коем случае! Скажите ему, чтобы он, напротив, избегал меня! Вы, уже в силу самих обстоятельств смерти Кармайкла, находитесь на подозрении, Эдвард же, по счастью, в эти события замешан не был. Это существенное преимущество. Сохраним же его!

— Я хочу спросить… Кто убил Кармайкла? Кто-то, выследивший его и шедший за ним по пятам?

— Нет, это невозможно.

— Невозможно?

— Он прибыл по реке и слежки за ним не было. Мы уверены в этом, потому что наши люди все время держали Тигр под наблюдением.

— Стало быть, он был убит кем-то, кто уже ждал его в отеле?

— Несомненно, я бы уточнил даже, кем-то, кто ждал его в вашем крыле отеля. Я следил за лестницей и пройти незамеченным по ней не мог никто.

После нескольких секунд раздумья Дейкин добавил:

— Это резко ограничивает число подозреваемых. В том крыле были только я, вы, миссис Кардью Тренч, Марк Тио и его сестры, несколько старых слуг, уже много лет работающих в отеле, некий Гаррисон из Киркука — личность, судя по всему, вполне почтенная, и сиделка из еврейского госпиталя… В принципе, каждый из этих людей мог бы оказаться убийцей… но мне это представляется мало вероятным.

— Почему?

— Потому что Кармайкл был начеку. Он знал, что самое трудное еще впереди, а опасность он всегда чувствовал издалека. Какой-то особый инстинкт предупреждал его. Только не на этот раз.

— Может быть, полицейские?

— Они появились уже после… Вошли с улицы и, конечно, кто-то должен был вызвать их… Убийцей, однако, никто из них быть не может… Кармайкл был убит кем-то, кого он хорошо знал, кому доверял… или кого считал не заслуживающим никакого внимания. Если бы я только знал, какую из этих гипотез выбрать!

Добраться до Багдада, разыскать Эдварда, проникнуть в секреты «Оливковой ветви» — великолепная, наполняющая энтузиазмом программа. Однако теперь, когда две наиболее интересные, с точки зрения Виктории, цели были достигнуты, энтузиазм несколько спал и, когда ей изредка случалось задуматься, в голову приходила мысль: какого дьявола ей, собственно, нужно на этом Востоке? Эдвард? Увидев его наконец-то вновь, Виктория готова была прыгать от радости, теперь, однако, ощущение счастья приобрело более спокойный характер. Она любила Эдварда, Эдвард любил ее, они работали под одной крышей… но, если вдуматься, что им тут нужно и чего они хотят добиться?

Трудно сказать каким образом, но Эдварду удалось пристроить ее в «Оливковую ветвь», правда, не на слишком щедро оплачиваемую должность. Большую часть времени Виктория проводила в комнатке, где даже днем приходилось включать электрическое освещение, с равным безразличием отстукивая на разболтанной пишущей машинке письма, манифесты и коммюнике, посвященные разнообразной деятельности «Оливковой ветви» Эдвард полагал, что с этой организацией не все чисто, и Дейкин, похоже, разделял это мнение, задачей же Виктории было установить — есть ли для этого какие либо основания. Она с радостью обнаружила бы что-нибудь, но ничего не находилось и, насколько она могла судить, потому, что находить было нечего. «Оливковая ветвь» занималась только тем, что устанавливала мир между народами. Если не считать болтовни, деятельность сводилась к устройству вечеров, на которых пили один лишь апельсиновый сок, закусывая бутербродами с овощами, дешевыми и чертовски невкусными. Ни интриг, ни заговоров. Все это выглядело отчаянно скучно и абсолютно невинно. Молодые люди разного цвета кожи либо пытались ухаживать за вежливо отваживавшей их Викторией, либо давали читать ей книги, от которых девушку начинало сразу клонить ко сну. Из «Тио» Виктория переехала в небольшой пансионат на левом берегу Тигра, где жили многие из работавших вместе с ней девушек и, между прочим, Катрин. У Виктории сложилось впечатление, что Катрин косо поглядывает на нее — то ли потому, что подозревает в ней шпионку, то ли потому, что ревнует. Вторая гипотеза выглядела гораздо более правдоподобной. То, что устроиться Виктории помог именно Эдвард, ни для кого не составляло тайны и было не по душе не одной лишь Катрин.

Вообще Виктория вынуждена была с огорчением признать, что ее дорогой Эдвард чересчур красив. В «Оливковой ветви» все девушки были без ума от него, тем более, что и сам он был очень мил со всеми. Договорившись с Викторией не афишировать на людях свои чувства, Эдвард держался с ней так же, как и с любой из своих сотрудниц, даже, пожалуй, чуть более сдержанно.

Если деятельность «Оливковой ветви» казалась Виктории совершенно невинной, то сам основатель движения вызывал у нее, напротив, чувство смутного страха. Несколько раз она замечала, как доктор Ратбон задумчиво приглядывался к ней, и от этого невеселого взгляда ей становилось не по себе. Хотелось бы знать, подозревает ли старик, что привело ее в «Оливковую ветвь».

Инструкции, полученные Викторией от Дейкина, выглядели четко и определенно. Одна из них касалась способа, которым Виктория в случае необходимости могла дать знать, что хочет сообщить о чем-то. Дейкин дал ей выцветший розовый носовой платок и если бы возникла необходимость встретиться с ним, Виктории следовало, выйдя на обычную вечернюю прогулку по берегу Тигра, дойти до ведущей к пристани лестницы и нацепить обрывок розового платка на торчащий из стены проржавевший гвоздь. До сих пор, с горечью могла констатировать Виктория, ей не удалось открыть ничего, о чем стоило бы доложить Дейкину. Она просто выполняла работу низкооплачиваемой машинистки, не имея в виде компенсации даже возможности почаще видеться с Эдвардом, то и дело уезжавшим куда-нибудь. Вот и сейчас он только что вернулся из Персии. Во время его отсутствия Виктория столкнулась однажды с Дейкиным, велевшим ей зайти в «Тио» и спросить — не оставила ли она, случайно, жакет в своем прежнем номере. Жакета, разумеется, не оказалось, но подошедший к Виктории Марк пригласил ее пройтись вдоль набережной и «пропустить по стаканчику». По дороге им встретился Дейкин. Марк пригласил и его присоединиться, а когда выпивка была уже подана, под каким — то предлогом исчез, оставив Викторию и Дейкина наедине. Девушка чуть смущенно призналась, что пока не обнаружила ничего интересного. Дейкин успокоил ее.